Бегство Земли (сборник) - Страница 9

— Завтра утром надо созвать общее собрание. — Он нашел добровольного глашатая и вручил ему воззвание, написанное карандашом на клочке бумаги. Этот листок до сих пор у меня, весь пожелтевший и чуть живой от времени. Вот полный текст воззвания: «Гражданки и граждане! Завтра утром на площади у колодца общее собрание. Астроном Бурна объяснит причины катастрофы. Луи Морьер и его товарищи расскажут о результатах разведки. Сбор через два часа после восхода голубого солнца. Нужно принять решения на будущее. Присутствие обязательно». Я хорошо запомнил это первое собрание. Сначала слово взял Луи:

— Сейчас мсье Бурна объяснит, насколько это возможно, что с нами случилось, но, сначала я хочу сказать пару слов. Вы, должно быть, уже поняли, что мы больше не на Земле. Теперь, оказав помощь раненым, нам придется взяться за самое трудное. Прежде всего нужно организоваться. Никакое человеческое общество не может жить без законов. Нам осталась часть Земли длиной примерно тридцать километров и шириной семнадцать, этакий грубый ромб площадью около пятисот квадратных километров. Но надо смотреть правде в глаза: только четверть этой площади пригодна для обработки, все остальное — развороченные горы. Я думаю, что земли нам хватит, чтобы прокормиться, хотя наше население может значительно возрасти. Но дело не в земле, каждый человек сможет получить хоть по тысяче гектаров, потому что дальше вокруг нас целая планета! Самое главное — это рабочая сила. Теперь понадобится каждый человек и работать будут все. Нам неслыханно повезло: вместе с нами оказались инженеры и ученые. Но все равно, мы должны смотреть на себя как на пионеров и проникнуться их суровым духом. Тот, кто вместо помощи соседу будет ему вредить, — преступник, и таким мы будем воздавать по заслугам. Хотим мы этого или нет, отныне это закон, и нам придется либо ему подчиняться, либо… всем передохнуть! После собрания я с добровольцами проведу перепись профессий. Те, кто пришли, дадут сведения о тех, кто отсутствует. Послезавтра общее собрание выберет депутатов, которые создадут правительство; обычными делами будет по-прежнему заниматься муниципальный совет. А теперь будет говорить астроном Пьер Бурна.

Мой дядя встал, опираясь на трость.

— Дорогие друзья! — сказал он. — Вы знаете, что беспримерная катастрофа, по-видимому, навсегда оторвала нас от старушки Земли и забросила в неведомый мир. Что это за мир? Пока я не знаю. Мы уже видели, что здесь два солнца и три луны. Пусть это нас не пугает: мсье кюре и ваш учитель, которые не раз заходили ко мне в обсерваторию, могут вам подтвердить, что подобные вещи можно наблюдать в небе довольно часто. Благодаря случайности, поистине чудесной (здесь кюре одобрительно закивал), мы попали на планету, воздух которой, по сути дела, почти не отличается от земного и вполне нам подходит. По предварительным расчетам, эта планета должна быть немного больше Земли. Что делать дальше — Луи Морьер только что вам объяснил, и довольно понятно. Когда я узнаю что-нибудь новое об этом мире, который теперь стал нашим миром, я вам сообщу.

Собравшиеся приняли выступления хорошо. Крестьяне с отдаленных ферм явно примирились с катастрофой: семьянины и домоседы, привязанные к своим полям, они по большей части сохранили все, что у них было, а прочим не очень-то интересовались. Рабочие оказались куда недоверчивее.

— Старик что-то путает со своим иным миром. Мы ведь живы, а на тот свет, пока не умрешь, не попадешь!

— Откуда же тогда два солнца?

— Ну второе совсем маленькое! А потом с теперешней техникой мы не то еще увидим! Если хотите знать, все это штучки бошей, а ваше второе солнце вроде атомной бомбы!

Семейные драмы разыгрывались в основном среди жителей деревни. У многих под развалинами домов или под обвалами в горах погибли родные, а один юноша никак не мог свыкнуться с мыслью, что больше никогда не увидит свою невесту, которая уехала погостить к своей кузине. Он во что бы то ни стало хотел послать ей телеграмму!

Назавтра, в воскресенье, мы проснулись от колокольного звона. С помощью прихожан кюре извлек из-под развалин церкви колокола, подвесил их к большой ветке дуба и трезвонил вовсю. Когда мы подоспели на площадь, кюре уже отслужил воскресную мессу под открытым небом. Славным человеком был наш кюре; позднее он доказал, что в его пухленьком теле жила героическая душа.

Я приблизился к нему.

— Поздравляю вас, монсеньер, ваши колокола напомнили нам о родной Земле.

— Монсеньер? — удивился добряк.

— Ну да, вы же теперь епископ. Впрочем, что я говорю — для нас вы сам папа!

— Боже правый, об этом я и не подумал! — бледнея, пробормотал кюре. — Какая страшная ответственность…

— Ничего, справитесь!

Я оставил ошеломленного толстяка и направился в школу, где уже трудился Луи. Ему помогали учитель с женой и двое юношей.

— Как дела со списком?

— Продвигаются. Если кто-нибудь скрытничает, о нем всегда можно узнать у других. Вот предварительный подсчет: триста пятьдесят рабочих завода, пять мастеров, пять инженеров, четыре астронома, геолог — это ты; хирург, врач, аптекарь, биолог, историк — твой брат; антрополог, ветеринар, два учителя, два каретника, три каменщика, плотник с подмастерьем, автовеломеханик, кюре, церковный служка, три владельца кафе, булочник, два пекаря, три бакалейщика, два галантерейщика, кузнец с двумя молотобойцами, шесть рабочих каменоломни, два жандарма, часовщик, он же мастер по радиоприемникам, портной с двумя учениками, две швеи, лесник, а остальные — крестьяне. Что касается папаши Борю, то он настоял, чтобы его запирали как браконьера. Да, совсем забыл! Еще владелец замка со своим сынком, дочкой, любовницей и по крайней мере дюжиной телохранителей, не считая прочей челяди. От них, кроме неприятностей, ждать нечего.